Александр Митта. Кризис кинообразования в России

Кризис, который стал стабильным состоянием российского кино, напрямую связан с низким качеством образования. Все-таки кино главным образом делают молодые – что называется, свежая кровь. Вопрос, конечно, не в возрасте крови, а в продуктивной работе мозга.

Николай Хомерики превратился в хрестоматийный пример режиссера, получившего европейское образование, снимающего и арт-хаус, и жанровые картины. Таких немного – тех, кто уезжает на год или два в Америку, получая там пусть и торопливое, но современное образование. Впоследствии оно позволяет людям свободно ориентироваться в кинопроизводстве и решать проблемы, связанные с постановкой полнометражных картин по оригинальным сценариям и идеям. В России пока широко используется только франшиза, когда переделываются известные сюжеты, такие, как знаменитый «Побег» с участием Харрисона Форда или какие-нибудь известные комедийные фильмы. Это стало нормой, но ведь нельзя же все время перепевать чужие песни. Россия – большая страна. Она всегда славилась свежими идеями, новаторством в кино и своим охватом зрителя.

Сегодня молодой российский режиссер просто не готов к созданию полнометражного фильма. Весь его предыдущий опыт связан с небольшим количеством короткометражек, удаленных от кинопроизводства. Для подготовки большого грамотного фильма этого недостаточно. Люди не представляют, в какой мир они попадают, не знакомы с тенденциями и течениями современного мирового кино. В одном только арт-хаусе сегодня масса течений, которые между собою перекликаются и взаимодействуют. Студенты европейских вузов варятся в этом соку, посещают множество курсов, мастер-классов и летних семинаров. На любом европейском фестивале всегда полным-полно студентов со всего мира, только не из России. Поэтому, когда наши недоучки делают что-то новое, им приходится изобретать велосипед.

В России нет полноценной системы курсов и факультативов по современному кино. Наша киномолодежь отличается эстетическим провинциализмом, старомодностью и неумением решать современные проблемы. Никто из продюсеров не испытывает особого почтения к их дипломам, будь то ВГИКовский или высших режиссерских курсов. Мы совершенно не понимаем, как работать с межгосударственной кооперацией. В создании современного кино принимают участие фонды из различных стран, в производстве задействована кооперация. Сегодня любой нормальной фильм, даже с малым бюджетом — интернациональный. И поэтому мимо молодых российских режиссеров пролетает множество грантов, которые готовы выделить фонды и люди, болеющие за искусство, из разных стран.

Раньше большого выбора не было. Режиссер учился во ВГИКе, проходил обязательную практику на студии и снимал там свой дипломный проект. А студии были обязаны выделять на это деньги. Например, трех студентов от нашего курса, Андрея Тарковского, Василия Шукшина и меня направили на киностудию Мосфильм. Тарковский и Шукшин сняли по короткометражке, а я скооперировался с еще одним парнем, Лешей Салтыковым, которой заканчивал параллельную мастерскую Сергея Апполинаревича Герасимова. Вдвоем мы сняли полнометражную картину «Друг мой, Колька!». И получили за нее премию в Лондоне. Картину смотрят до сих пор. А короткометражка Тарковского «Каток и скрипка» взяла первую премию на фестивале студенческих фильмов в Нью-Йорке в 1961 году. Василий Макарович снял, возможно, не самую успешную картину, но зато тут же на студии Горького снял фильм «Живет такой парень», также отмеченный международными наградами.

Вообще в то время люди выходили более подготовленными и с серьезным образованием. Были мастерские Ромма, Герасимова и остальных. Но эти мастерские не окучивали студентов, как курицы цыплят. Тогда это было важно. ВГИК защищал студентов от внешней среды, не позволяя туда проникать различным агрессивным идеям и коммунистическим пропагандистским лозунгам. А люди спокойно занимались профессией. Такая метода обучения была логична для той страны и в то время.

Однако сегодня она уже повсеместно отвергнута. Ни в одном мировом вузе вы не встретите такого монологического образования. Никто не выращивает студентов под себя, сейчас это совершенно невозможно. Студентов обучают кинематографу, а не узкой профессии потоком лекций, курсов и семинаров по разным направлениям, и там преподают только те режиссеры, кто успешен на рынке. Есть возможность сегментироваться по направлениям – по написанию сценариев, режиссуре, кинопроизводству или продюсированию. Все представлено в форме системы мастер-классов, когда человек должен сам думать, выполнять задания и таким образом расти как профессионал.

Во всех мировых институтах во главу угла поставлены съемки. Наши студенты снимают гораздо меньше, хотя сегодня для этого не требуется так много техники и средств. Можно снять и за совсем небольшие деньги, если есть идея. И творчески оснащенные ребята это делают, но только гораздо реже, чем нужно. Не существует выбора из таких людей. Если молодой режиссер уже снял и довел до логического конца картину за небольшие деньги, то он хорош для продюсеров. Это с одной стороны говорит о дефиците грамотных режиссеров, а с другой стороны и о дефиците грамотных продюсеров. Все захватила продюсерская любительщина. Современный российский продюсер – это зачастую человек, который может в наших условиях где-то выкрутить на бюджет деньги, половину за щеку засунуть, а на оставшееся снять что-нибудь эдакое, что уже по определению имеет маленький шанс выйти в люди — все экраны отданы американцам. От общего количества наших новых фильмов, на экраны попадает немногим более 10%, и только 5% пользуются успехом.

Еще одна горькая беда – на кинопроизводство сегодня приходят люди, юридически безграмотные. Они не готовы работать в системе договорных отношений, не умеют составлять договоры, отстаивать свои права. Поэтому талантливых ребят просто по-черному нанимают на какие-то копеечные проекты, и они при этом счастливы, что хотя бы так.

Я много лет преподавал в Германии и видел, как поднималось немецкий кинематограф, в свое время полностью растоптанный американским. Еще 15-20 лет назад молодого немца нельзя было и палкой загнать на немецкий фильм. Они смотрели американское кино с 1945 года, оно держало в Германии очень уверенные позиции, приносило хороший доход и немецкое кино на экраны просто никто не выпускал. Однако немцы собрались всем миром, и каждая земля (то бишь, губерния по-нашему) создала специальные фонды и выделила гранты. Сейчас там только земельных (губернских) фондов порядка шестнадцати, в всего существует более трех десятков фондов для молодых режиссеров, которые собираются делать отечественное кино. В итоге родилось прекрасное поколение новых немецких режиссеров, и сейчас оно является практически ведущим в Европе. И кроме того, что очень важное, в Германии обширный второй план режиссеров, которые создают настоящее и серьезное искусство на телевидении и выпускают множество другой качественной продукции. Но в Германии фонд – это не прикрытие воровства.

Французы пошли по другому пути. Они законодательно закрепили отчисления в фонд французского кино от всех американских прокатов. Плюс к этому, большие отчисления на молодое кино полагаются с доходов французского телевидения. Таким образом, при активной поддержке государства встает на ноги и бельгийское кино, и кино Северной Европы.

Мы тоже недавно получили подарок от государства. В поддержку кино создан правительственный фонд, и это действительно полезная мера. Например, при содействии этого фонда создавалась картина Славы Росса «Сибирь. Монамур», которая недавно победила на фестивале дебютов в Ханты-Мансийске. Фильмом всерьез заинтересовались французы и уже готовят ей европейский прокат. Когда появляется по-настоящему грамотный и адекватный проект, он находит поддержку. Однако в целом ситуация в российском кино тревожная. Это если мягко. А если честно, то просто отчаянная.

Александр Митта , 2011

Источник: mitta.ru